ВЕНГРИЯ,1979

В Ивановском текстильном институте за ударный труд и выдающиеся показатели в студенческом строительном движении поощрили меня туристической поездкой в Венгрию.

Даже медаль «За трудовую доблесть» чуть не дали (тогда разнарядка на одну медаль в институт пришла).  Просто решили, что такому, как я медаль после первой целины давать ещё рановато. Оно и правильно. Медаль получила Танька Малянова, подружка моя. Она кормозаготовительным отрядом командовала. Училась на курс постарше (потом, когда замуж выходила за другого Андрея, эту медаль, дурёха, нацепила на свадебное платье). Собирали нас в обкоме комсомола, была очень познавательная лекция о Венгрии. Сказали, что каждый из нас имеет по закону право взять с собой до литра спиртного, но так как мы все сознательные комсомольские лидеры, то этого спиртного ясно, что никто, конечно, не возьмёт. Только после пересечения границы выяснилось, что у каждого не по две, а по три и больше бутылок водки с собой (я так взял три на всякий случай).  Незадолго до этого, как-то к коридоре института подошёл ко мне высокий статный брюнет с вьющимися блестящими волосами в костюме при галстуке, представился, что из КГБ, фамилия Белокрынкин. Сказал, что, несмотря на то, что я являюсь носителем государственной тайны после недавней службы начальником секретной части атомного подводного ракетоносца, их ведомство, после проведённого совещания, санкционирует эту мою поездку за границу. Венгрия не является социалистической страной, там народная демократия, в капиталистическую страну конечно бы, не смогли пустить. Сказал, что от меня, при этом, Комитет рассчитывает на взаимопонимание. Всякие проявления непатриотизма, политической непорядочности я должен буду, по возможности пресекать, и обязательно фиксировать действия всех членов группы в этой плоскости. Потом привёл пример, — В вашей группе едет Гуральник Сергей Григорьевич, тоже командир стройотряда, проректор текстильного института по строительству. Вот он два года назад в Чехословакии приёмник «Спидола» продал, чего делать было нельзя. Вы к нему обязательно присмотритесь.  Когда загружались в поезд до Киева, смотрю у Серёги Гуральника с собой большая коробка с электросамоваром расписным. Я ему, — это ты на кой прёшь? – Подарок, говорит, будет венгерским товарищам.  До Киева ехали поездом, там нас покормили и поехали мы на автобусе «Икарус» в Венгрию. В Чопе таможня. Нас никто и не проверял.

Только заехали за эту границу, я обратил внимание, что ихние голуби вот точно такие же, как у нас, но на деревьях сидеть умеют. А наших не заставишь, они только пешком ходить могут.  Привезли нас в Будапешт. Главная  улица – проспект Толбухина, въезд  через мост с нашей стороны, с  востока в «Буду».

На левом берегу Дуная (это уже «Пешт») стоит большущий  мемориальный комплекс с высокой стелой. На ней снизу написано «Вечная память солдатам, отдавшим свою жизнь за освобождение Советского Союза».  Меня как-то передёрнуло.  Это, выходит, наши павшие вот здесь солдаты Венгрию не освобождали?

Красивый город Будапешт, но дрянней и скучней, чем их национальный музей,  это надо ещё поискать, можно без конца ходить по огромным залам, в которых кроме черепков керамических нет ни хрена. Интересно, что имеется отдельный зал, типа детям до 16 с запирающейся дверью. При этом стоит вахтерша, на пару ступеней надо подняться. Там не то, что эротика, просто конкретная порнуха в масле.

Заявляю при этом, что Ивановский Краеведческий музей Бурылина – лучший краеведческий в мире. Всё компактно, красиво, эксклюзивно, познавательно.

Разместили нашу группу в небольшом аккуратном двухэтажном пансионате.  Так как это был первый вечер для почти всех из нас, проводимый за границей, как-то надо было это отпраздновать. Спросили разрешения у руководства гостиницы, чтобы позволили собраться в холле на втором этаже. Нам охотно пошли навстречу, выставили столы, недорогую закуску, а уж выпивки у нас было достаточно. Сидим, общаемся. При этом каждому из нас по кругу предоставлялось слово, чтобы вкратце рассказал о себе, произнёс тост. Ведь никто никого из нас практически не знал. Нас 50 человек. Где-то через час хорошо уже разогрелись. Тут то и дело стали мимо шнырять  студенты из Польши, они там были на практике. (В то время чехи, поляки, венгры, легко  безо всяких виз ездили друг к другу) Эти  польские студенты почуяли, что пахнет халявой, подсели. Наши, конечно, давай усиленно их угощать. Поляки очень хорошо говорили по-русски, только с акцентом. Гидша наша, как закривела, подняла тему о том, что вот Советский Союз не умеет делать автобусы, поэтому небольшая Венгрия обеспечивает общественный транспорт СССР лучшими в мире «Икарусами».  Встаёт и просит слова Янек-Бздишек. Я, — говорит, несколько раз  был в Москве, видел, какие длинные очереди в магазинах Польской моды. А на польские мебельные гарнитуры надо записываться на полгода вперёд, чтобы их купить.  Не  умеете вы делать ничего хорошего.  Выпил водки за дружбу, икнул и сел, рожа, помню, такая  потная.

Какая-то тягучая пауза при этом зависла, наши все затихли. Пришлось мне взять слово. Я встал и сказал, — Зато у нас хорошо получается автомат Калашникова.  Выпил за дружбу и сел. После этого возникла ещё одна пауза, разговор как-то расклеился, поляки вилками перестали стучать. Тут, старший группы напомнил, что уже полночь и пора всем спать.

На другой день после экскурсии гуляли по Будапешту. Наших там полно, причём, почему-то узнаются прямо издалека. Походили мы по магазинам, но Серёга сказал, что тут всё очень дорого, надо деньги беречь. Обменный фонд у нас был по 330 рублей. На каждый рубль нам наменяли по курсу 6,25 форинта. Купюры здоровенные, мужик там голый изображён. Каким-то образом  Гуральник выведал, где почтовые коллекционные марки продают-покупают. Несколько марок продал, его обменный фонд удвоился.  С его подачи я в блокнотике составил табличку: 1,3,5,10,15,20… форинтов, а напротив – наши рубли. Очень полезно оказалось.

Приехали в Секешфехервард. Это такой небольшой городок на границе с Австрией. Туда советских туристов до этого не пускали. Мы, вроде, одни из первых были. Это город-крепость. Мостовые все булыжные, дома старинные, лет по 700 не меньше. Очень всё красиво и чистенько. Там, в крепости, оказывается,  казнили приговорённых. У них были в законе гильотина, повешение и электрический слул. Каждый желающий мог на это посмотреть. Билет стоил чего-то меньше трёх рублей на наши деньги.  В универмаге купили мы с Серёгой по индийскому кожаному лайковому пиджаку, а он ещё и кепку клетчатую с пампошкой прикупил. В отличие от меня (через 6 лет после этого, когда мне был уже 31 год, в ресторане паспорт спрашивали, думали, что мне ещё нет 22), Гуральник в крутом пиджаке и в этой кепке плотно сложенный с усами, выглядел, как солидный английский джентльмен.

Разместили нас в гостинице «Венеция». К вечеру там оказалась такая же комсомольская братия из Киева. У них была гитара. Понятное дело, успокоились все лишь под утро. После завтрака повели нас пешком на экскурсию на завод металлических конструкций, это было совсем недалеко. Рассадили за столы, на столах – фанта, кока-кола, водичка с газом, красивые фирменные открывашки.  Выступали директор завода, председатель профкома и парторг.  Когда они нам про завод всё объяснили, погасили свет и включили кино. Тут активно в темноте заработали открывашки. После этого нас ждал автобус, чтобы ехать  на древнеримские развалины. Мы с Серёгой отказались и пошли местное кладбище осматривать. По дороге я ему сказал, что бутылку фанты стырил, — давай, говорю, разопьём. Серёга достаёт другую фанту, да ещё и открывашку фирменную. На кладбище было всё красиво. Огромные дубы. Асфальтовая дорожка.  Слева венгры, убитые в 1956-1958, а справа наши, причём там даже экипажи танков и сбитых самолётов в те же события.

Вот в каких странах мне не пришлось побывать, могу точно сказать, что кладбищ, поганей наших нет нигде. Почему у самой просторной страны в мире нельзя людей достойно похоронить, что это за теснота, эти оградки убогие…

Зашли в магазин самообслуживания «АВС» они там все работают с 9 и до 6 без обеда. При выходе на кассу в корзинках сбоку целый ряд всяких полезных сопутствующих товаров. Я тогда, купив пару литровых бутылок вина с разными этикетками (этикетки я коллекционировал, это знала вся наша группа),  расплатился и вышел, а вслед за мной Серёга создал очередь, — невозмутимо и неспешно укладывает в корзинку золотистые пачки презервативов. Девчонка кассирша покраснела, а те, что сзади, шеи вытягивают, смотрят, как достопочтенный джентльмен доверха набивает свою корзину презервативами.  На улице многие переговаривались, показывая на Гуральника. – А, что, говорит, — плевал  я на них, зато на кафедре будут всем сувениры. И не дорого.  Вскоре дождик пошёл, надо куда-то спрятаться. Зашли в базилику.  Стенгазеты при входе, удобные лавочки. Красиво. Священник при настольной лампе наигрывает что-то несложное на органе, при этом подпевает потихоньку под микрофон. Видим, а на переднем ряду сидят директор, профорг и парторг втроём.

Портье в гостинице вечером нам насоветовал посетить ночной молодёжный клуб «Альба Регия». Пришли, а там народу, не пробиться в кассу за билетами. Развернулись. Идём по узким старинным улочкам, и тут случилось страшное, — нам вдруг так сильно приспичило от пива, и, как назло, ни одной подворотни, хоть ты тресни.  Видим – ресторан, но там, как и у нас в Союзе, видать, мест нет, люди толкаются у крылечка.  Я Серёге говорю, — молчи и щеки раздувай, я берусь за дело. Стучу в стеклянную дверь, на английском языке требую  уважения. Мэтр тут же распахивает дверь, фильтрует всех местных, спрашивает, какой столик мы бы предпочли. Я выбрал тот, что под пальмой. Подлетает официант, подаёт меню. Я его пытаюсь на английском  спросить, где тут  WC?  Он никак понять не может. Они там в Венгрии  все говорят на немецком, английский не знал почти никто.  Наконец-то официант всё-таки допетрил, что надо, подвёл нас к огромной, во всю стену бархатной малиновой портьере, за ней оказалась дверь в туалет… Для нас наступила новая чудесная жизнь.

За что я никогда не любил и до сих пор терпеть ненавижу наши советские рестораны. Если раньше врубали на 120 децибел мясоедовскую улицу или крышу дома твоего, то теперь  под караоке этот хорёк так же покоя не даёт. Приходится даже порой платить за молчание.  А в Венгрии они под какие-нибудь цымбалы со скрипкой создают фон, приятный  для общения, поют при этом задорно, но ненавязчиво.

К ночи поздно, как вернулись, Серёга ключкину в гостинице впаривает тот самовар за деньги. На мне были цифровые часы «Электроника», что купил за 145 рублей, этот портье аж затрясся весь, как ему их захотелось заиметь.  Я прикинул, вся наша группа знает, что у меня самые крутые советские часы. Не решился я на эту продажу (спустя полгода у меня их сняли с руки среди бела дня в Ивановском трамвае №3).

Разговорились с Серёгой в номере на тему, кто тут в нашей группе засланный чекист, он обязательно должен быть. Стали вычислять. Вдруг до меня дошло, — Я знаю, кто у нас тут чекист. Это я. Ты, вот зачем продал приёмник в Чехословакии два года назад? Серёга чуть не поперхнулся, — Откуда они узнали, этого вообще никто не видел.

Под конец был Дебрецен, это уже совсем близко в нашу сторону. Гостиница «Аранибика», «Золотой бык».  Покатали нас по городу, смотреть там нечего, интересно только, что перед входом в медицинский университет слева и справа две огромные в два роста бронзовые фигуры обнажённых парня и девушки, сидящих, обняв колени. Здоровенный член этого парня весь отполирован. Понятно, что студентками.

С обеда наши куда-то поехали, а мы решили местные термальные источники посетить, нам про них гидша сообщила, пока ехали утром. Это надо было добираться на трамвае. Общаться с местными предельно тяжело, в основном только жестами.  Природные термальные источники обустроены очень качественно. Там – целый комплекс, состоящий из, собственно источника с тёплой водой, отдельно сауна, отдельно бассейн,  отдельно под открытым небом водоём.  При входе надо оплатить билет туда, где собрался побывать.  Все удовольствия стоили одинаково, примерно по 20 наших копеек. Взяли мы по билетику, заходим, переодеваемся в плавки, и тут выясняется, что эти организаторы, по нашему говоря, лохи. Купив всего один билет, можно в плавках там внутри ходить вообще по всем удовольствиям, сколько угодно. Вот мы всё и обошли.  Когда выходили, решил я пивка взять. Там сортов пять стояло. Назавтра нам в Союз надо возвращаться, а мелочи алюминиевой накопилось целый карман. Я её высыпал. Бабушка с дедом из буфета при выходе взялись деньги  считать, а когда они натыкались на наши советские монетки, спрашивали разрешения взять.  Ехали обратно на трамвае, зашёл контролёр, билеты  проверял. Успели как раз к ужину в ресторан. За столом нас четверо с нашего института: Я, Серёга, Танька Малянова и Ленка с комсомола.  Обе курят, мы с  Серёгой некурящие. В Венгрии не подлежат к употреблению такие слова, как «бассейн», «спички», а официантами там сплошь и рядом пацаны-школьники. Наши дуры достают сигареты и спрашивают пробегающего паренька, чтобы спичками угостил. Тот стал совсем пунцовый.  Выпили мы это пиво, надо этикетки отклеить для коллекции. Попросил на пальцах этого официанта, приносит вскоре влажные этикетки на салфетке. Поднялись в номер, тут Серёга спохватился, — Где мой пакет, там плавки немецкие и полотенце махровое? Пойду, спущусь в ресторан.   Пошёл скандалить. Возвращается весь злой, матерится. Он там весь личный состав ресторана построил, все искали его пакет с сырыми плавками. При этом из каждого кармана выкладывает на стол стаканы, ложечки, блюдца с красивыми золотыми эмблемами «Arani Bika».  Я ему, — Успокойся и вспомни, какой рукой ты доставал билеты в трамвае, когда нас контролёр проверял. А теперь вспомни, где была твоя левая рука. Она была наверху, ты держался за эту штангу. – И что?  — А то, что пакета с трусами и полотенцем при тебе не было, он остался в бассейне, где пиво покупали.

Утром покидаем номер и сталкиваемся в дверях с горничной. Мы её пропустили вежливо. Она вошла и оцепенела, — сверху на шкафу бутылок 30-40 литровых от вина. Это мы одну ночь тут провели.

Она не могла знать, что вся наша группа все выпитые бутылки мне в номер тащила для коллекции этикеток.

Пересекаем обратно границу, нас снова таможня не проверяет. Только  въехали в Союз, нету голубей на деревьях, а на полях – снег.

Песню там разучил про голубые глаза. В пивных мужики поют, при этом в конце обязательно на последних словах надо трижды кружкой по столу стукнуть. Слушай и стукай.

[audio:http://shaklein.agwd.ru/wp-content/uploads/2011/06/golubye-glaza.mp3|titles=golubye-glaza]

Андрей Шаклеин, Раменское, 2011