ЮРКА ШАДРИН

После того, как я убил человека, примерно полгода сильно совесть мучила.

Где-то в октябре 1976 года почти весь наш экипаж разъехался по отпускам. Нам, годкам, через пару недель домой пора будет собираться. За старшего в экипаже остался капитан-лейтенат Лукашенко. Офицерские квартиры опустели, и, чтобы их не разграбили бербазовцы (сброд такой, они отслеживали, какие квартиры нежилые, их вскрывали) по просьбе наших мы за этим жильём присматривали. Мне была поручена трёхкомнатная квартира (никак не могу вспомнить, чья она была, орденов-медалей, помнится было полно в серванте). Юрке Шадрину, турбинисту с 8 отсека досталась двухкомнатная в другом доме. Окна были напротив. Мы порой ночевали в этих квартирах. Брали на камбузе ящик картошки, хлеба, масла сливочного, лука и тащили это по домам. Потом, поужинав, приняв ванну, созванивались по телефону, глядя из окон своих квартир друг на друга. Однажды надо было что-то отметить. Юрка одевает шинель кап.3р, я — канадку, идём в магазин за вином. Вдруг навстречу патруль. Я сразу понял, — нам хана. Тут Юрка подзывает лейтенанта, начальника патруля, тот,  было видно, совсем молодой. У него пуговицы что-ли не так застёгнуты. Моряки при нём тоже были караси. Юрка их всех пристроил конкретно так на ржавый конус. Разрешил продолжить службу после устранения указанных им недостатков.

8 отсек у нас назывался «отсек-ресторан» В морях там частенько собирались. Был душ, можно было помыться, постираться. Постируху напяливали на трубу вентиляции, высыхало всё мгновенно. Потом сидели, пили чай с пирожными (это если проспиртованный белый хлеб нарезать, прогреть на отсечной грелке и помазать сгущёнкой), беседовали про всё хорошее. На телекамеру (их звали Фантомасами) надевали при этом тельник. Юрка показывал фотографии своей невесты Нины. Хорошенькая такая, ему подстать, — и он, и она роста были невысокого. Этой Ниной он просто бредил, помню, как это её фото он в руках держал нежно, примерно, как  рыбку золотую.
Зам наш капитан 2 ранга Гуленко Валентин Григорьевич в морях порой от делать нехрена совершал пешие прогулки по всем отсекам с целью кого прихватить. Когда зам шёл в корму, Женька Рыбаков, спецтрюмный из 6-го отсека вручную включал красный фонарь в тамбур-шлюзе между шестым и седьмым-реакторным, что означало, что радиационная обстановка в корме неблагоприятная. 

Зам при этом, как правило, разворачивался. Но когда ему случалось дойти-таки до восьмого, то с турбинного пульта, что палубой выше, раздавалась команда «Проверить уровень в цистерне рассола». Такой цистерны вообще никогда не существовало, просто это означало, что нам надо зашхериться.
В ноябре сыграли ДМБ, разъехались по домам. Юрка женился на своей Нине, зовёт в гости. Посёлок Бор, недалеко от Горького. Приехал я к нему в ноябре 1977 года, в то время я в институте учился на 1 курсе. Вместо того, чтобы по музеям и театрам ходить, взялись мы с Юркой всё это дело отмечать. На третий день надо было их родственников навестить в другом посёлке километрах в трёх. Там погостили, идём обратно вдоль железной дороги. Смеркалось, снег пошёл. Мы с Юркой остановились, так как приспичило. Нина при этом ушла вперёд. Стали мы её догонять трусцой. Юрка оказался впереди меня, метрах в десяти. Тут вижу, как каких-то двое, идущих навстречу, внезапно без разговоров сбивают его подножкой и давай метелить. Один был выше меня, другой пониже. Я стремительно подлетаю, на ходу выхватываю бутылку вермута 0,8 как от шампанского. Эти козлы оба меня не видят, пинают Юрку ко мне спиной. Того, что выше, этой бутылкой хряпнул по башке, он упал, бутылка разбилась. С «розочкой» в руке погнался за вторым, что поменьше был. Он быстрее оказался, убежал через рельсы, скрылся в потёмках. Я возвращаюсь. Юрка вырубленный, а тот, кого я прибил, лежит в луже вермута и башка пробита. Лежал он рожей вниз, а там, где темечко обычно находится, — фонтанчик крови пульсирует высотой около сантиметра. Осмотрелся, — никого, темнеет и снег валится. Стало быть, через полчаса от нас следов уже точно не найдут. Взвалил Юрку на плечи и километра два нёс до дома. Там его матушка, она медсестрой работала на Сормовском заводе, оказала нам помощь, Юрка пришёл в себя, а у меня вся ладонь распорота. На другой день мне пора было возвращаться в Иваново, билет на руках. Поздно вечером, когда все улеглись, сидим мы с Юркой, тихонько разговариваем. Я при этом ему сказал, что если это дело вскроется, тут же мне дай знать, я сразу приеду. Много не дадут, тут самооборона прямо налицо.
Потом до мая постоянно ему писал открытки с разными поздравлениями, от него ни слуха, ни духа.
Как-то крутился на турнике во время физкультуры, вдруг остро резануло ладонь. После этого на лекции по математике произвёл вскрытие, — расковырял руку ножичком, а там — стеклянный зелёный острый осколок примерно 6-8 мм в длину. Это от той бутылки стекло вылезло через несколько месяцев. Вскоре от Юрки письмо пришло. Оказывается, я прибил известного там хулигана-рецидивиста, тот полгода пролежал в больнице после трепанации, в коме был. А как оклемался, с Юрки за всё потребовал 3 литра самогона.

Вот так я полгода был убийцей.

Как-то созвонился с Гешей Бедраковым из Сочи, он тоже как Юрка турбинист но с девятого, и постарше нас на полгода. Геша сообщил со слов Борьки Егорова из Н.Новгорода, что Нина умерла, вроде как от рака, вслед за ней вскоре умер и Юрка Шадрин.

Андрей Шаклеин

г. Раменское, 2011

p.s.  Если у кого есть Юркины фото, шлите сюда  shaclein@mail.ru