ТУЗОВ

И дал я себе торжественную клятву никогда не играть на деньги

Проводили мы лето  нашей семьёй на базе отдыха «Рябинки», что  от отцовского завода «Ивтекмаш». Там протекала чистейшая речка Парша с этакими расширениями – бочагами. На одном из этих расширений мы с братом Серёгой почти целые дни проводили. Там был такой низкий мосток. Если кто подходил, Серёга с ним пари держал, — Спорим, что мой брат вот отсюда допрыгнет через мосток. Никто не верил, а я перепрыгивал, Серёга всегда выигрывал. Потом обнаружилось, что на самом краю этого мостка ржавый гвоздик торчит. До сих пор, вспоминая, жутковато делается, ведь над этим гвоздиком я своим животом в сантиметрах пролетал.  Серёга придумал тогда ещё один аттракцион, — кто-нибудь кидал монетку, а я через какое-то время поворачивался, по кругам на воде определял, где она примерно находится, нырял  и доставал. Просто дно было очень ровное и песчаное, вода прозрачная, монетку любую нельзя было не разглядеть. На другом берегу на крутом склоне жили раки по норам. Я их трёхлитровый бидон легко добывал, — совал палец в нору, рак меня укусит не больно, я его  вытаскиваю и кидаю Серёге, а он складывает в бидон и крапивой прослаивает. Вечером их варили на печке, что стояла в лесу одиноко, даже без крыши. Под гитару пели «Страшно, аж жуть». Песня  такая была.

Как-то появился новый отдыхающий, звали его Тузов Алексей.  Видит, у нас с братом карты, предложил сыграть во что-нибудь азартное.  Анекдот рассказал, — Двое случайных в поезде.  Один другому говорит, — А не сыграть бы нам, к примеру, в дурачка подкидного от нечего делать? Давненько в карты не играл. Другой говорит, что забыл вообще, когда эти карты в руках держал. Спросили у проводницы, нет ли у неё случайно, карт игральных. Та приносит пухлую замызганную колоду. Взяв её, один говорит, — что-то тут одной карты, кажется,  не хватает. – Позвольте, говорит другой. Взвесив колоду, говорит, — Вы правы, тут семёрки бубей нет.

Стали мы в трынку играть (в других местах её называют Сека). На спички. Вскоре, смотрю, мне прифартило, 27 очков получил, брату намекаю, — Давай раскрутим этого. Я по кругу добиваю, Серёга, накрыв, докидывает на банк. Лехе не остаётся ничего, кроме как либо сброситься, либо добить. Эдак мы раскрутили его на все вообще спички. Вскрылись, — у меня 27, у Серёги 25, а у Лёхи 28. Вот это был облом. Всё мы с братом сразу проиграли. Потом, когда разговорились и подружились, Лёха нам кое-какие секреты открыл. Когда начинается игра, надо, чтобы всё шло своим чередом. Лучше слегка проиграть. Когда придёт тебе пора сдавать, можно себе для прочности туза подложить, а вот когда, увидишь, что против тебя объединились хотя бы двое, и начинают секретно крутить, надо обязательно выглядеть полным придурком, а глаза при этом должны быть небесно-голубого цвета. При замесе держишь колоду рубашкой от  себя,  валтузишь и начинаешь набивать кон. Снизу вверх первой перетаскиваешь ту карту, что нужна тебе, затем кладёшь ту, которая достанется тому, кто против тебя по часовой, потом выбираешь карту для следующего…  Таким образом, когда всё уложил, как тебе надо (при этом обязательно отвлекающее что-нибудь болтаешь), подснимаешь быстро сам колоду, чтобы примерно три четверти оказались сверху, между этими слоями подсовываешь мизинец, его никто не видит, уплотняешь колоду и даёшь подснять. На каком бы уровне не оказался палец подснимающего, колода возвращается в то состояние, что ты ей задал. А дальше – дело твоего цинизма и чьих-то страданий.  Есть ещё ряд  несложных ухищрений, вплоть до того, что при игре в очко колоду вообще можно перевернуть. Но это всё, конечно, чисто для простаков.

Меня после окончания техникума мой отец пристроил до призыва на Флот к себе на завод грузчиком. Грузчик из меня получился хороший. Бывало, вся бригада в 8 утра, приняв, традиционно, по полному стакану до губы, пряталась, кто куда, а тут приходит трал с прицепом с алюминием. Так я один весь этот трал разгружал под дождём. Начальница отдела снабжения, даже когда я уже который год, как там не работал, передавала привет и благодарила моего отца за такого качественного работника, ему это было очень приятно. Лёха Тузов на том заводе работал фрезеровщиком. Один раз в месяц он приносил мастеру хороший коньяк, икру и копчёную колбасу, за что мастер закрывал на его имя наряды, деньги за которые получали другие рабочие, Лёха имел трудовой стаж. Всем было хорошо. Даже его мать не знала, чем он реально зарабатывает на жизнь. То, что он делал с картами, это просто фантастика, но, как он тогда мне сказал, это его уменье – почти ничто по сравнению с Учителем. Так он называл человека, с кем работал. Они играли на деньги. График был расписан на месяцы вперёд. Приходилось им порой играть в гостинице, где против них  двое азеров конкретно во время игры разговаривают на своём.  Интересно было бы узнать дальнейшую судьбу Лёхи Тузова.

Когда учился в Ивановском текстильном институте, каждое лето деньги зарабатывал в стройотряде командиром. Серёга Гуральник, тоже командир стройотряда, намного меня опытнее и старше, он при этом был проректор по строительству, как-то поделился со мной очень большим секретом. Когда закончится Целина и все студенты получат свою зарплату, всё уляжется, надо снова приехать в то хозяйство и заявить о том, что нами недополучены отпускные деньги. Там, конечно, скажут, чтобы катился куда подальше, тут их надо рожей ткнуть прямо в Закон. Если студент отработал свои два с половиной месяца, вот на этот срок ему положены отпускные деньги. — Когда добудешь эти деньги, — посоветовал мудрый  Гуральник, — себе все не забирай, угости председателя, будет задел на следующий сезон.

Город Лух в Ивановской области всегда славился тем, что там на песчаных почвах произрастает самый замечательный лук.  Председатель местного ДОСААФа, не помню, как его звали и где мы с ним сдружились, когда привозил своих спортсменов на соревнования в Иваново, останавливался у меня дома,  всегда при этом небольшой мешок лука с собой привозил. Хороший был парень.  В этом городе Лух  была такая традиция: как только выдают зарплату, а она выдавалась во всём городе сразу всем в один день, тут же исчезает с прилавков креплёное вино, на другой день с утра пропадает водка и сухое вино, а к вечеру весь коньяк и даже кубинский ром. Трезвого жителя в это время не было на улицах. Смотрю, летит мотоцикл с коляской. За рулём баба немолодая в каске набекрень, в коляске мужик тоже никакой. На  повороте колёса коляски приподнялись от земли, гуси все разбежались. Вот так они куда-то и улетели в пыли

По Серёгиному совету приезжаю осенью в Лух за отпускными. Всё получилось по его сценарию, только главбух уехала в Иваново, надо ждать завтрашнего утра. Решил я навестить этого председателя ДОСААФа знакомого, купил бутылку. Сидим, выпили, и тут его чего-то в дурь понесло, он недавно женился и вдруг подумал, что я на его жену молодую неправильно взглянул. Послал я его и пошёл ночевать в гостиницу. Это здоровое двухэтажное деревянное сооружение. На вахте предъявляю  паспорт, спрашиваю, где мой номер. – Иди наверх, там твой номер, говорит вахтёрша. На втором этаже огромная казарма с койками, в углу дальнобойщики водку пьют, в карты играют. Меня зовут. Нажрался я тогда ихней водки, обыграл всех  совсем, ещё помню, кто-то часы под конец хотел на кон поставить, когда деньги у него вовсе закончились. Когда под подушку заталкивал смятую кучу денег, последняя мысль была, что живым уже не проснусь. Просыпаюсь  от луча солнца прямо в глаз. Ещё шести нет, а дальнобойщики все разъехались. Стал я Ленин к Ленину выигрыш свой складывать. Чего-то рублей 800 получилось. Купил коньяк председателю колхоза, получил свои отпускные, это было ещё около того. Сел в автобус до Иванова и дал себе торжественную клятву больше на деньги никогда не играть..

Андрей Шаклеин, Раменское, 2011